В 2005 году в Алматы приезжал Роберт Симмонс, незадолго до того назначенный специальным представителем НАТО в Центральной Азии. У него была встреча с общественностью в КазГУ. Он выступил с краткой речью о дружбе и сотрудничестве между Казахстаном и НАТО и предложил задавать вопросы. Встала одна женщина, я уже не помню кто, и спросила: «Скажите честно, вы нас бомбить будете?» Натовец растерялся: «Почему вы думаете, что мы вас должны бомбить?» Ответ казахстанской общественницы был одновременно наивным и точным: «Так вы ведь всех бомбите». Действительно, для бомбежек Сербии и Афганистана американцам и их союзникам по НАТО не потребовалось каких-то серьезных обоснований.С тех пор НАТО провело серьезную информационную работу в Казахстане и других странах региона, создало в КазГУ центр по промывке мозгов студентам, практически все казахстанские политологи побывали в Гармиш-Партенкирхене или на мероприятиях Фонда Маршалла. Я не стал исключением и готов признать, что система обработки общественного мнения и вербовки экспертного сообщества имела солидный бюджет и была поставлена на системную основу. Но и бомбить натовцы не перестали. Ливия, Афганистан, Сирия, Ирак. Эти страны нападали на кого-то из членов Альянса? Нет, но это в Брюсселе давно уже никого не волнует.
6 апреля 1949 года был подписан, а 24 августа вступил в силу Североатлантический договор между двенадцатью странами, который лег в основу НАТО – организации Североатлантического договора (North Atlantic Treaty Organization). Центральным пунктом договора стала пятая статья, которая требовала от стран-участниц прийти на помощь тому, кто подвергнется вооруженному нападению.
Вот что
в этой статье сказано: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом и, следовательно, соглашаются с тем, что в случае если подобное вооруженное нападение будет иметь место, каждая из них, в порядке осуществления права на индивидуальную или коллективную самооборону, признаваемого Статьей 51-ой Устава Организации Объединенных Наций, окажет помощь Договаривающейся стороне, подвергшейся или Договаривающимся сторонам, подвергшимся подобному нападению, путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым, включая применение вооруженной силы с целью восстановления и последующего сохранения безопасности Североатлантического региона».
Словом, НАТО изначально оформлялась как организация коллективной безопасности. Впрочем, первый генеральный секретарь Альянса лорд Исмей сформулировал цели Альянса более детально в известном афоризме «keeptheSovietUnionout, theAmericansin, andtheGermansdown», что буквально означало «удерживать СССР вне, американцев внутри, немцев – внизу Европы». Очень быстро американцам стало скучно сидеть внутри, и НАТО стало расширяться. На восток. В 1952 году членами блока стали Греция и Турция, в 1955 году – ФРГ, а в 1982 – Испания. Заметим, что в то время соответствия каким-то демократическим стандартам для присоединения к НАТО не требовалось.
В 1991 году Советский Союз перестал существовать, чуть ранее исчез и возглавляемый им Варшавский блок. Казалось бы, угроза Европе исчезла, а Североатлантический альянс утратил raison d'être. Но именно тогда и началось быстрое и массовое вступление в него новых членов. Сегодня в НАТО входит уже 30 стран, а интересы блока давно вышли за границы Европы и Северной Атлантики.
В принятой в июне этого года на саммите в Мадриде
новой Стратегической концепции сказано, что Российская Федерация представляет собой наиболее значительную и непосредственную угрозу безопасности союзников, а также миру и стабильности в евроатлантическом регионе. И КНР тоже создает системные вызовы евро-атлантической безопасности. Что уж говорить про крепнущие связи между Москвой и Пекином! Впрочем, это все не ново для НАТО, куда же без угроз? Новым в этой стратегии является сфера стратегических интересов Альянса. Коллективная безопасность? От нее в новой концепции ничего не осталось. Сфера стратегических интересов Альянса – практически весь мир. «Мы будем работать с партнерами над устранением общих угроз и вызовов безопасности в регионах, представляющих стратегический интерес для Североатлантического союза, включая Ближний Восток и Северную Африку, а также регионы Сахеля. Индо-Тихоокеанский регион важен для НАТО, учитывая, что события в этом регионе могут напрямую повлиять на евроатлантическую безопасность. Мы будем укреплять диалог и сотрудничество с новыми и существующими партнерами в Индо-Тихоокеанском регионе для решения межрегиональных проблем и общих интересов безопасности». Не случайно на саммите НАТО в Мадриде впервые присутствовали лидеры четырех стран Азиатско-Тихоокеанского региона: Южной Кореи, Японии, Австралии и Новой Зеландии. Реакция Пекина на глобализацию Альянса была ожидаемо жесткой, а после визита Нэнси Пелоси на Тайвань у китайцев отпали последние сомнения относительно планов США и их союзников.
Конечно, НАТО само по себе – это всего лишь инструмент, у него нет собственных интересов и целей. За Альянсом всегда стояли и стоят интересы Вашингтона. Собственно,
американцы и не скрывают, что и НАТО, и «большая семерка», и новые блоки, создаваемые в Индо-тихоокеанском регионе – это механизмы американской гегемонии. А Украина для НАТО стала полигоном для испытания в боевых условиях различных видом оружия – от современных артиллерийских систем до
химического оружия.
В Центральной Азии НАТО тоже видит зону своих стратегических интересов. Изначально сотрудничество выстраивалось в рамках созданного в декабре 1991 года Совета североатлантического сотрудничества, преобразованного в 1997 году в Совет евро-атлантического партнёрства (СЕАП). Его членами стали страны НАТО, а также государства Восточной Европы и СНГ, в том числе и Казахстан (с 1992 года). Ожидалось, что Совет станет широким политическим форумом для проведения консультаций и сотрудничества. Консультации в рамках СЕАП приведут к большей транспарентности и доверию участников в отношении проблем безопасности, будет способствовать предотвращению конфликтов, разработке практических мероприятий по сотрудничеству в области гражданского чрезвычайного планирования, научных и экологических вопросов. Прошло тридцать лет, и американцы со своими союзниками уже хотят создать у нас свои военные базы. Они по-прежнему
проводят здесь командно-штабные учения.
До недавнего времени и ОДКБ, и Россия вполне терпимо относились к сотрудничеству Казахстана и других государств Центральной Азии с НАТО. Стоит вспомнить
соглашения с НАТО о прямом, а затем и обратном транзите в Афганистан и обратно. Стоимость одного контейнера, отправляемого через Центральную Азию, составляла 17,5 тысяч долларов, а через Пакистан – 7,2 тысячи, однако основной поток НАТО предпочли направлять чрез наш регион. Трудно сказать, было ли это своеобразным подкупом со стороны Запада, но Россия не стала заявлять на Центральную Азию каких-то особых прав. Впрочем, в то время Москва еще не рассталась с иллюзиями относительно возможности создания совместно с НАТО единой системы международной безопасности в Евразии.
При этом военно-политическое присутствие России в регионе являлось главной гарантией того, что центральноазиатские государства, в отношениях между которыми долгое время сохранялись взаимное недоверие и подозрительность, будут воздерживаться от применения силы для решения спорных вопросов в двусторонних отношениях.
Сегодня членство в ОДКБ для стран Центральной Азии – это не уступка политическому давлению Кремля и не плата за торгово-экономические преференции. Это способ избежать затягивания в воронку торговых, водных, пограничных и иных конфликтов, сопровождаемых ростом военных расходов, поддержкой антиправительственных движений и партизанских групп в соседних странах и изматывающая борьба с подобными группами у себя дома.
Что касается Казахстана, сегодня политические реформы, инициированные Касым-Жомартом Токаевым, запустили в обществе дискуссию по самым разным вопросам, в том числе и о том, нужно ли нам оставаться в таких организациях, как ОДКБ. Конечно, большинство экспертов и ответственных политиков не ставят под сомнение роль этой организации в обеспечении обороны и национальной безопасности. Достаточно вспомнить, что в 2015 году Казахстану было безвозмездно передано 5 дивизионов ЗРК С-300ПС из состава ВКС России, в 2019 году – дивизион ЗРК «Бук-М2». Договор о военно-техническом сотрудничестве позволяет нам покупать вооружение и военную технику у России на льготных условиях, то есть за ту же цену и в той же комплектации, что и для российской армии. Благодаря этому у нас есть, например, современные многоцелевые истребители Су-30СМ. По оценкам Стокгольмского института исследования проблем мира SIPRI,
Россия занимает 89% казахстанского импорта вооружений и военной техники. Однако у нас не возникает никаких проблем в связи с приобретением транспортных самолетов у Испании или беспилотников у Турции и Китая. Для сравнения вспомним, с каким политическим давлением и фактическими санкциями столкнулась Турция после того, как закупила у России комплексы С-400.
Российское военное присутствие в регионе является легитимным в глазах соседей, прежде всего Китая, Ирана и Индии. Оно не ведет к гонке вооружений и росту недоверия в сопредельных странах. Оно не выступает препятствием для интеграционных процессов в иранском и тюркском мире. При этом учения ОДКБ, проводимые в Центральной Азии, на несколько порядков масштабнее и серьезнее учений, проводимых с участием НАТО. Из недавнего: с 2 по 5 августа на территории Кыргызстана прошли учения формирований сил специального назначения Коллективных сил оперативного реагирования «
Кобальт-2022». 16 августа министр обороны Казахстана Руслан Жаксылыков
принял участие в открытии Армейских международных игр на полигоне «Алабино» в Московской области. Впереди – учения в Таджикистане.
К деятельности ОДКБ с пониманием относятся в ШОС. 19 августа в Ташкенте состоялась семнадцатая ежегодная встреча секретарей советов безопасности государств-членов Шанхайской организации сотрудничества. Каждый говорил о своем: Николай Патрушев –
об операции на Украине, Гизат Нурдаулетов – о
создании в Алматы Центра ООН по целям устойчивого развития для Центральной Азии и Афганистана. А 15–16 сентября в Самарканде состоится саммит организации. Конечно, итоговый документ саммита не будет содержать прямых обвинений в адрес США или НАТО – это не в традициях ШОС. Но весьма вероятно, что в этом году, как и в прошлом, пройдет
совместное заседание лидеров государств-членов ОДКБ и ШОС. И это будет недвусмысленный сигнал о том, с кем ШОС намерена сотрудничать в построении «более представительного и справедливого миропорядка, основанного на верховенстве международного права».
В иерархии внешнеполитических приоритетов ОДКБ и ШОС будут занимать самые верхние строчки. При этом важно получить поддержку ШОС в развитии нашего собственного проекта – Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии, особенно имея в виду предстоящий саммит СВМДА и ее трансформацию в полноценную международную организацию. На сегодняшний день
наши дипломаты уже добились взаимопонимания и взаимодействия на уровне секретариатов ШОС и СВМДА. Следующим шагом могло бы стать проведение совместных сессий в ходе саммита ШОС и совместных мероприятий на различных «дорожках» этой организации.
