Несмотря на то, что восточнославянское население пяти государств Средней (Центральной) Азии продолжает сокращаться, его совокупная численность до сих пор составляет около 5 млн чел. По этому показателю Среднеазиатский регион уступает только двум восточнославянским государствам – Украине и Белоруссии.
По итогам Всесоюзной переписи 1989 г. в республиках Средней Азии, которая с начала 1990-х гг. стала официально именоваться Центральной Азией, насчитывалось 10 млн 992 тыс. восточных славян, включая 9,5 млн русских, 1,2 млн украинцев и 238 тыс. белорусов. Абсолютное большинство из них являлось этническими русскими, постепенно ассимилировавшими в другие славянские народы, обладавшие более слабой национальной идентичностью. Расселение славян по территории региона было неравномерным. Две трети из них были сконцентрированы в Казахстане, северные области которого граничили с зоной сплошного расселения русских в РСФСР. В остальных четырех республиках проживала лишь треть всех славян. Причем большинство из них приходилось на долю Узбекской ССР, занимавшей по численности славян второе место в регионе. Далее шли Киргизия, Таджикистан и Туркмения.
К концу советского периода славяне составляли почти четверть всего населения Средней Азии. Однако их удельный вес в отдельных республиках сильно колебался. Если в Казахской ССР они составляли почти половину населения (44,4%), опережая казахов (39,7%), то в Киргизской – около четверти, а в Туркменской, Узбекской и Таджикской ССР – около 1/10 всех жителей. Во многом неравномерность расселения славян была связана со спецификой природно-климатических условий региона. В Казахстане и Северной Киргизии было много пригодных для земледелия земель, и основной поток крестьянской колонизации до 1917 г. направлялся в эти районы. В Узбекистане, Южной Киргизии, Таджикистане и Туркмении свободных земель почти не было, поэтому славянская колонизация здесь была преимущественно городской. В целом накануне распада СССР восточные славяне в масштабах всего Среднеазиатского региона по совокупной численности уступали лишь узбекам (16,7 млн), значительно превосходя все прочие титульные этносы.
После распада СССР численность славянского населения начала сокращаться под влиянием двух факторов: эмиграции за пределы региона, а также снижения естественного прироста. В начале 1990-х гг. рождаемость у славян опустилась ниже уровня простого воспроизводства населения, тогда как у коренных этносов сохранялся высокий уровень рождаемости, обеспечивавший быстрый прирост их численности. В итоге абсолютная и относительная численность восточнославянских этносов на территории Средней Азии начала быстро сокращаться. В течение первого постсоветского десятилетия, когда шок от распада Союза еще не прошел, их депопуляция происходила гораздо быстрее. В дальнейшем по мере стабилизации общественно-политической и экономической ситуации убыль славян существенно сократилась. Особенно заметной эта тенденция была в Казахстане, где вследствие большой численности славян, высокого уровня русификации титульного этноса и близости к России европейское население чувствовало себя более уверенно.
В 1990-е гг. численность проживавших в пяти среднеазиатских республиках восточных славян сократилась почти на треть. Если в 1989 г. их насчитывалось почти 11 млн, то на рубеже 1999/2000 гг. – уже 7,5 млн чел. Причем эти данные не учитывают убыль славянского населения Туркменистана во второй половине 1990-х гг., которая в официальной статистике не отражена. Количество покинувших регион в течение десятилетия славян (3,3 млн) было сопоставимым с населением Туркмении накануне распада СССР (3,5 млн). Большинство из них в постсоветский период переселилось в Россию и на Украину, и лишь немногие – в Белоруссию.
По темпам демографической убыли славян «уверенно» лидировал Таджикистан, откуда большинство европейского населения бежало из-за гражданской войны. К 2000 гг. число проживавших в республике восточных славян сократилось в 6 раз (с 437,1 до 72,4 тыс.). Второе место по темпам депопуляции славян занимала Киргизия, где их численность к 1999 г. снизилась на 36,5% (с 1 млн 33,8 тыс. до 656,9 тыс.). В двух крупнейших странах региона – Казахстане и Узбекистане темпы их демографической убыли были сопоставимыми. В Казахстане численность трех восточнославянских этносов к 1999 г. сократилась на 29,7% (с 7,3 до 5,1 млн чел.). В Узбекистане, где всеобщие переписи населения после обретения независимости не проводились, количество славян по данным текущего учета сократилось к концу 1990-х гг. с 1,8 до 1,3 млн (-27,9%). Менее значительная их убыль в этих республиках во многом объяснялась более стабильной политической и экономической ситуацией.
В нулевые годы абсолютная убыль восточнославянского населения региона и по сравнению с предыдущим десятилетием снизилась более чем вдвое. Если в 1990-е гг. его численность сократилась на 3,5 млн чел., то в «нулевые» годы – на 1,8 млн чел. В 1999-2000 гг. к ним принадлежал каждый седьмой, а через десять лет – уже каждый одиннадцатый житель Средней Азии. Наиболее низкими темпами сокращалось славянское население Казахстана. Его численность уменьшилась на 18,4% (с 5,1 до 4,2 млн чел.). Эмиграция славян снизилась в связи с успешным развитием экономики, приемлемым уровнем жизни, стабильной общественно-политической ситуацией, а также «мягкой» национальной и языковой политикой. После резкого роста эмиграции европейского населения в начале 1990-х гг. власти были вынуждены несколько смягчить курс на создание казахского национального государства, отказавшись, в частности, от ускоренного внедрения во всех сферах жизни титульного языка.
В Киргизии темпы убыли восточных славян были почти вдвое выше (-32,6%). Если Казахстан крупные потрясения обходили стороной, то Киргизия похвастаться стабильностью не могла. В 1999-2000 гг. она пережила «Баткенскую войну» – серию вооруженных столкновений отрядов Исламского движения Узбекистана (ИДУ)* с киргизскими силовиками в Баткенской области. В марте 2005 и апреле 2010 гг. в республике происходили государственные перевороты, сопровождавшиеся погромами и массовыми беспорядками, вызывавшими у европейского населения ощущение перманентной нестабильности. В июне 2010 г. ожесточенные столкновения между узбеками и киргизами на территории южных областей республики, по оценке президента Р. Отунбаевой, привели к гибели до 2 тыс. человек. На славянском населении все эти события отразились не лучшим образом. В результате его численность сократилась с 656,9 до 442,9 тыс., а удельный вес – с 13,6 до 8,3%.
По темпам депопуляции славян «уверенно» лидировал Таджикистан, где их количество после гражданской войны оказалось самой низкой в регионе. В нулевые годы славянское население сократилось вдвое (с 72,4 до 36 тыс.). По данным переписи 2009 г., оно составляло всего 0,5% 7,5-милионного населения республики. Если не учитывать 201-ю военную базу и другие российские военные объекты, служащие которых статистикой к населению страны не относятся, можно заключить, что славянская община РТ близка к своему полному исчезновению. Большинство оставшихся славян находятся в преклонном возрасте и не могут уехать в Россию, а их число быстро снижается из-за естественной убыли.
На сегодняшний день самое многочисленное славянское население по-прежнему проживает на территории Казахстана. К началу 2020 г. в республике
насчитывалось 3 млн 830 тыс. восточных славян, включая 3,5 млн русских, 264 тыс. украинцев и 53 тыс. белорусов. В Киргизии на начало 2020 г.
проживало 356 тыс. восточных славян, в том числе 345 тыс. русских, 10 тыс. украинцев и 768 белорусов. В Узбекистане на 2017 г., по
данным статистического ведомства, насчитывалось 730 тыс. русских. В трех этих республиках сконцентрировано абсолютное большинство (около 98%) всего русского, а значит и восточнославянского населения Среднеазиатского региона. В совокупности же, без учета Таджикистана и Туркмении, а также украинцев и белорусов в Узбекистане, по численности которых данных нет, в Средней Азии сегодня проживает 4 млн 916 тыс. восточных славян.
Словом, Русский мир Средней Азии неуклонно сжимается. При этом регион является крупнейшим демографическим «резервуаром» восточнославянского населения после Украины и Белоруссии, что, безусловно, необходимо учитывать России при формировании своей миграционной политики.
