Как бы ни пытались власти придать Дню независимости особую торжественность и яркость, большинство простых граждан Казахстан до сих пор не воспринимает эту дату как праздник, в классическом смысле слова.
Если для представителей старших возрастных групп 16 декабря – скорее, день памяти (о жертвах декабрьских событий 1986 года и жанаозенских протестов 2011-го), нежели повод для народных гуляний, то в глазах молодежи это просто очередной выходной день, зачастую без идеологического наполнения. При этом первые считают сам факт получения страной независимости большим достижением, которым нужно гордиться. Вторые же воспринимают суверенитет как данность – для них важно ощущать себя частью современного и правового государства, которое обеспечивает защиту интересов и свобод граждан.
Разнятся в нашем обществе и оценки того, как Казахстан обрел независимость. Для одних это результат борьбы казахского народа против колониализма, а другие (значительная доля) не видят здесь существенных идеологически окрашенных смыслов. Они считают обретение суверенитета результатом стечения обстоятельств, тем более что Казахстан последним среди союзных республик вышел из состава СССР.
Что касается личности Нурсултана Назарбаева, то лишь небольшая часть граждан, вслед за принятым властью нарративом, согласна признать за ним роль «отца независимости». В глазах более молодых наших соотечественников его фигура «потускнела», они уже не готовы воздвигать первого президента на пьедестал как единоличного патриарха современного Казахстана. Суверенитет страны, по их мнению, является заслугой всего общества.
К таким выводам пришла команда общественного фонда PaperLab, которая провела анализ коллективной памяти казахстанцев о годах независимости и их ожиданий относительно будущего страны. По словам исследователей, хотя государство прочно взяло в свои руки информационную и историческую монополию, надеть на граждан розовые очки так и не удалось. Во всяком случае, большинство опрошенных отказалось принимать ту картину Казахстана, которая транслируется государственной пропагандой – как минимум, потому, что живут они в другой реальности.
Среди респондентов явно проглядывают накопившиеся обиды в отношении государства: они говорили об отсутствии возможностей для развития, закредитованности, высоком уровне коррупции и, главное, о «прогнившей» системе, которая лежит в основе перечисленных проблем. Представители как молодого, так и старших поколений упоминали низкую оплату труда и сложности с трудоустройством. Говоря о ситуации в регионах и сельской местности, они указывали на ограниченность в выборе рабочих мест и их непривлекательность.
Многие участники фокус-групп довольно пессимистично оценили экономическую ситуацию в стране, а если некоторые из них и указывали тенденцию к росту, то с оговорками. Часто они описывали нынешнее состояние такими словами, как «застой», «регресс», «спад» и даже «возвращение в 90-е», когда рядовым казахстанцам приходилось «выживать». При этом причины низкого уровня жизни в стране они видят в неэффективной работе государственного аппарата и в государственной политике, которая все эти годы, по их мнению, была направлена не на реальное решение насущных проблем, а, скорее, на снятие симптомов или даже создание иллюзии благополучия. Среди недостатков госуправления они особенно выделили нерациональное расходование бюджетных средств.
Что касается роста благосостояния страны, который наблюдался в начале «нулевых» годов, то участники фокус-групп не видят в этом заслуг кого-то из политиков. По их мнению, это было связано прежде всего с наличием в стране полезных ископаемых. При этом они выразили недовольство тем, что доходы от продажи природных богатств распределяются неравномерно, несправедливо и без учета приоритетов граждан.
Весьма показательной для казахстанцев является также разница в уровне жизни в крупных городах, с одной стороны, и в провинции, с другой. Если у жителей столиц все «цветет», то за их пределами о каком-либо развитии говорить трудно. В глазах многих Астана и Алматы – как нарядный фасад Казахстана, а за этим фасадом скрыты целые регионы, жизнь в которых почти остановилась.
Вместе с тем, молодые участники исследования видят свое будущее именно в Казахстане. Разумеется, они не отказываются от мечты получить образование и поработать в другой стране, но обязательно хотят вернуться на родину, чтобы реализовать себя здесь, даже если видят тому целый ряд препятствий. Наиболее сильное желание эмигрировать присуще русскоязычным гражданам среднего возраста, хотя они и не особо верят в реалистичность этой идеи. Помимо финансовой составляющей переезда и трудностей с поиском работы, они отмечали привязанность к Казахстану как к месту, где находятся их дом, родственники и друзья.
Примечательно, что среди главных достижений независимого Казахстана большинство респондентов назвали дружбу народов. Нередко звучали слова о многонациональном государстве и полиэтничном обществе, упоминались соответствующие «нациеобразующие» ценности: толерантность и взаимное уважение между живущими в стране этносами. Правда, тут же сыпались упреки относительно незнания многими гражданами казахского языка, национальных традиций и культуры. При этом ответственность за плачевное состояние дел в данной области участники исследования возлагали на правительство, считая его работу неэффективной. На их взгляд, если прорыв в сфере языка, культуры и обретения национальной идентичности произойдет, то лишь благодаря усилиям самих граждан.
В целом, несмотря на то, что уровень оптимизма относительно будущего страны отличался от поколения к поколению, всем участникам исследования хотелось бы видеть в завтрашнем Казахстане примерно одно и то же - стабильный экономический рост, доступ к социальным услугам, высокий уровень жизни и перемены «к лучшему». При этом каких-то более конкретных ожиданий, запросов от будущего или определений «успешности» страны почти не прослеживалось. Такие обобщенные пожелания, полагают исследователи, скорее всего, являются результатом отсутствия широкой общественной дискуссии, которая бы не только транслировала недовольство и обиды казахстанцев, но и формировала более четкие представления о том, каких изменений они хотят.
