Стратегия Европейского Союза в Казахстане
Стратегические цели ЕС в Казахстане состоят в получении доступа к энергоресурсам Казахстана и в диверсификации маршрутов их доставки в Евросоюз в обход территории России, создании пояса безопасности, защищающего Европу от афганского наркотрафика, экстремизма и терроризма, реализации геополитических интересов в условиях обостряющейся конкуренции с Россией и Китаем.
Приоритетом сотрудничества европейских стран с Казахстаном является нефте- и газодобыча, где европейский бизнес участвует в двух крупнейших проектах – месторождениях Карачаганак и Кашаган. В карачаганакском консорциуме европейская доля (65%) принадлежит итальянской Eni SpA и британской BG Group Plc. Однако с конца 2009 г. руководство республики добивается пересмотра первоначальных соглашений о разделе продукции по Карачаганаку, пытаясь увеличить свое присутствие в консорциуме и выдвигая в адрес иностранных корпораций обвинения в нарушении природоохранного, трудового и налогового законодательства. По соглашению декабря 2011 г., действующему с конца июня 2012 г., предусмотрено сокращение европейского участия на 6,5%, отходящих КазМунайГазу. В проекте Кашаган наряду с технологическими и финансовыми трудностями, из-за которых начало коммерческой добычи с 2005 г. неоднократно переносилось (сегодня заявляют о конце 2012 – начале 2013 гг.), европейские компании также испытывают давление властей Казахстана, ссылающихся на нарушение сроков, чрезмерное удорожание проекта, требования экологического законодательства. В 2007-2008 гг. Астана добилась увеличения своей доли в проекте более чем в два раза до 16,81%, одновременно были уменьшены активы итальянской Eni, французской Total и британо-голландской Royal Dutch Shell до 16,81% у каждой (против прежних 18,52%).
В целом прослеживается тенденция сокращения участия европейских компаний в нефтегазодобыче Казахстана при его стремлении установить национальный контроль над крупными месторождениями, пусть и вопреки первоначальным договоренностям с инвесторами. Кроме этого, в июне 2012 г. принят новый закон, закрепляющий преимущественное право государства на участие в любом трубопроводе, сооружаемом в стране. Омрачают перспективы европейского бизнеса и затянувшееся ожидание «большой нефти» с каспийского шельфа, кризис еврозоны и продолжающееся падение мировых цен на нефть. Однако важно учитывать объективную заинтересованность Астаны в сотрудничестве с иностранными инвесторами, поскольку Казахстан не обладает необходимыми технологическими и финансовыми ресурсами для разработки месторождений (например, на Кашагане).
Другим вектором энергетического сотрудничества ЕС с Казахстаном выступает атомная отрасль. Республика занимает второе место в мире по разведенным запасам урана (21% от общемировых), лидирует по объемам его добычи (20%), но лишена ключевых технологий ядерно-топливного цикла и заинтересована в диверсификации рынков сбыта. На фоне затянувшихся переговоров об интеграции атомно-энергетических комплексов России и Казахстана, Астана открыла для европейцев часть своих недр, ожидая доступа к новым технологическим цепочкам. Совместно с французской «Areva» создано СП по добыче урана СП «Катко», а с 2014 г. на базе Ульбинского металлургического завода в Усть-Каменогорске планируется запустить совместное производство топливных сборок.
Интересы Европы и Казахстана совпадают и в вопросе транспортировки энергоносителей: в перспективе и Астана, и Брюссель хотели бы получить альтернативные каналы доставки нефти из ЦА в ЕС в обход территории России, через которую сейчас проходят основные маршруты казахстанского экспорта. По российским нефтепроводам КТК и Атырау-Самара транспортируется более 83% всей казахстанской нефти, следующей в западном направлении. При этом Москва реализует масштабные планы по расширению КТК (с 35 до 67 млн т нефти в год к 2015 г.), оттягивая ресурсную базу от потенциальных и конкурирующих транскавказских трасс.
Ключевой западный трубопровод, проходящий в обход России – ветка Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД). Без казахстанской нефти при проектной мощности в 56 млн т в год она задействована лишь на 60% за счет азербайджанских углеводородов, и Брюссель будет стремиться к возобновлению поставок по ней сырья из Казахстана. Расчет делается на нефть Кашагана. К тому же, в 2012 г. начаты переговоры о возобновлении поставок через БТД тенгизской нефти.
В свою очередь Казахстан вынашивает встречные планы по созданию Казахстанской Каспийской системы транспортировки (ККСТ), которая, как предполагается, будет состоять из нефтепровода Ескене-Курык, нефтеналивного порта и танкерного флота и ежегодно обеспечивать доставку 56 млн т нефти с Кашагана до БТД по Каспийскому морю. Перспективы ККСТ также будут зависеть не только от способности Казахстана нарастить объемы добычи, но и от его возможностей в модернизации инфраструктуры каспийского маршрута (порты Актау, Курык, танкерный флот, представленный сегодня лишь тремя небольшими танкерами российского производства дедвейтом 13 тыс. т).
Пока Астана довольствуется сложной схемой перевозки энергоносителей, отработанной в 2008 г., когда республика приобрела Батумский нефтяной терминал в Грузии: нефть поставляется танкерами через Каспий в Баку, откуда следует железной дорогой до Батуми для дальнейшей морской транспортировки в Европу. По этой схеме, в частности, нефть поставляется на нефтеперерабатывающие предприятия и сеть АЗС румынской компании Rompetrol, купленной Казахстаном в 2007-2009 гг. в надежде начать экспансию на европейский рынок готовых нефтепродуктов.
Автомобильные и железнодорожные коридоры, лоббируемые ЕС, преследуют цель, аналогичную трубопроводным проектам. Маршрут ТРАСЕКА (Европа – Кавказ – Азия), призван снизить транзитную зависимость части постсоветского пространства от России. Препятствиями на пути его реализации остаются большое число государств-участников (13 стран + ЕС), порой с противоположными интересами, отсутствие у них единой тарифной политики, необходимость в некоторых случаях двойной перевалки грузов на Черном и Каспийском морях. Втягивание Казахстана в программу имеет очевидный политический подтекст и экономически сомнительно.
Проект Трансазиатской железнодорожной магистрали (ТАЖМ) предусматривает открытие железнодорожного коридора по маршруту Европа – Россия – Казахстан – Китай. В условиях создания ТС некоторые специалисты называют его потенциальным конкурентом российского Транссиба в борьбе за трансконтинентальные грузопотоки. Однако такое утверждение нуждается в дополнительных расчетах, поскольку Транссиб ориентирован на перевозку грузов с Корейского полуострова, Северо-Восточного Китая и Японии, а ТАЖМ – из южных и западных районов Китая. Транссиб лучше оснащен технически, чем маршрут через Казахстан, на котором много устаревших и перегруженных участков, и короче ТАЖМ на 1,6 тыс км.
Что касается автомобильного аналога ТАЖМ под названием «Западная Европа – Западный Китай» (WEWC), то он, несмотря на риторику о трансконтинентальном потенциале маршрута, рассчитан, прежде всего, на развитие региональной торговли между Центральной Азией и Западным Китаем. Перевозки по нему на более дальние расстояния грозят убытками грузоотправителям с учетом дороговизны автотранспорта. Кроме того, привлекая займы международных финансовых институтов под бренд WEWC, Астана ведет ускоренную реконструкцию внутренней автомобильной сети.
В целом инфраструктурные проекты Европы, несмотря на их сомнительную в некоторых случаях экономическую целесообразность, находят поддержку со стороны казахского руководства, поскольку соответствуют стратегическим намерениям Астаны утвердиться в качестве важного транспортного хаба, связывающего Восток и Запад.
В сфере безопасности Брюссель оказывает Казахстану материальную и консультативную помощь в вопросах укрепления границ (BOMCA) и борьбы с наркотиками (CADAP, ЦАРИКЦ). Реальный эффект от этих программ низок: коррупция сводит на нет поставки европейского оборудования на пропускные пункты и стажировку персонала по европейским стандартам. В результате поток наркотиков в Россию не уменьшается, но при этом Запад обозначает свое присутствие в «чувствительных областях».
Главная цель расширяющегося военно-технического сотрудничества Казахстана и Европы заключается в диверсификации поставок вооружений в республику и снижении зависимости от оборонной промышленности России. Хотя казахская армия по-прежнему ориентирована на российскую продукцию, получаемую за счет значительных скидок в рамках ОДКБ, Астана стала инициатором ряда новых сделок с европейскими производителями. Подписаны соглашения об организации совместных предприятий с Турцией (по созданию нового корабля для ВМС Казахстана), Францией (по производству радиостанций, вертолетов и беспилотников); Италией (по модернизации бронетехники), а также Испанией и Швейцарией. Знаковым международным форумом стала проводимая уже во второй раз выставка вооружений KADEX-2012, по итогам которой подписан контракт с европейским концерном Airbus о поставке 8 военно-транспортных самолетов С-295.
Важнейшими инструментами достижения политических и экономических целей ЕС в Казахстане являются публичная дипломатия и гуманитарное сотрудничество. В республике работают ряд одиозных европейских НПО (Amnesty International, Фонд Фр. Эберта, Transparency International, Фонд Конрада Аденауэра), многие из которых избрали Алма-Ату местом размещения своих центральноазиатских штаб-квартир. Реализуются программы, нацеленные на воспитание лояльных элит: Tempus, Erasmus Mundus, «Электронный шелковый путь», Казахстанско-Британский и Казахстанско-Германский университеты в Алма-Ате. Европейские вузы пользуются повышенной популярностью у получателей казахстанской государственной стипендии «Болашак», рассматриваемой сегодня в качестве важного инструмента воспитания подрастающей политической элиты. Сейчас выпускники западных программ занимают в основном должности управленцев среднего звена, но в будущем будут претендовать и на политические посты.
Страны ЕС оказывают содействие казахской оппозиции. Австрия и Великобритания предоставили политическое убежище бежавшим из республики противникам президента Н. Назарбаева Рахату Алиеву и Мухтару Аблязову, которые продолжают вести против действующего режима подрывную работу из-за рубежа.
Другим традиционным приемом европейцев является культивация исторических мифов, направленных на дискредитацию роли России на постсоветском пространстве. Вслед за призывом ПАСЕ, в мае 2012 г. Н. Назарбаевым был открыт памятник жертвам голодомора в Астане, а в июне прошла конференция на тему «Голодомор в Казахстане: трагедия народа и уроки истории» при активном участии американских и европейских специалистов, в том числе из Фонда Карнеги и Берлинского университета.
Критика нарушений прав человека в адрес казахского руководства служит способом давления на Астану и подвержена двойным стандартам. Несмотря на резолюцию Европарламента марта 2012 г. реакция Запада на события в Жанаозене декабря 2011 г. оказалась в целом довольно сдержанной. И это объяснимо – необходимо завершить с Казахстаном важные переговоры по расширению северной сети снабжения натовской группировки в Афганистане.
Политика Евросоюза в отношении Казахстана, как и в отношении других республик ЦА, лишена единства в осознании странами Европы их общих целей и задач. Исключение составляет топливно-энергетическая сфера (приоритеты диверсификации поставок и доступа к национальным сырьевым ресурсам), но здесь прослеживается тенденция сокращения доли европейского бизнеса. В области инфраструктурных проектов экономическая целесообразность уступает место политическим и порой конъюнктурным инициативам.
Сотрудничество в сфере безопасности подчинено геополитическим целям США, осуществляемым в рамках механизмов НАТО и ОБСЕ: самостоятельные европейские программы зачастую малоэффективны.
По некоторым направлениям Астане и Брюсселю удалось найти точки соприкосновения, связанные со стремлением Казахстана к уменьшению транзитной зависимости от России и к утверждению в качестве ключевого игрока центральноазиатского региона с самостоятельным выходом на европейский рынок энергоресурсов. Республика пытается балансировать между интересами крупных региональных акторов, извлекая из их геополитического соперничества максимум выгод, а порой «заигрывать» с европейским истеблишментом, демонстрируя свою приверженность европейскому внешнеполитическому вектору (экспериментальный безвизовый режим со странами ОЭСР, назначение бывшего премьера Великобритании Тони Блэра в качестве советника Президента, реализация общенациональной программы «Путь в Европу»).
