С легкой руки Таможенного союза, который всего за год на простых экономических счетах показал, где же прибыль зарыта, долго ожидаемая и тщательно подготавливаемая интеграция вдруг стала реальностью. И в нашем сознании тоже произошел психологический прорыв… Не «в общественном сознании», ибо наши общества, и российское, и белорусское, давно уж были готовы к прорыву, скорее речь о сдавленном рутиной повседневности сознании политических элит. Именно у них произошел своеобразный «Total recall», - и мы вспомнили все! Мы вновь обрели психологию великих государств, мы стали мыслить масштабно, стали заглядывать в будущее, мало того, - строить на него планы! И самый большой из них, Евразийский проект, теперь стремительно идет к реализации: всего за три года - к 2015-му, а не за двадцать, как наиболее успешный пока Таможенный союз. И это означает, что интеграция наконец-то обрела политическую волю, а, по сути, волю к жизни и процветанию наших государств и народов.
То, что процветание может быть только совместным, благоприобретенным в кооперации, - это безусловный императив жесткого глобализированного, т.е. интегрированного мира. Хочешь выживать - интегрируйся! Но для выживания также немаловажно, с кем интегрироваться? И тут уж, к счастью или несчастью, приходится отметить: универсальные пути к интеграции уже определились, а вот универсальный интеграционный код – пока еще нет. Каждый объединяется с наиболее близкими ему по духу, по экономической нише, по геополитическому ареалу. Но это восходящий поток. Да иначе и быть не может, ведь все объясняется очень просто: интеграцию нельзя спустить «сверху», она должна подниматься с «мест». В чем и заключен великий парадокс интеграции: будучи изначально посылом местничества, т.е. местного желания процветать, она, в конце концов, стирает местные грани ради обретения нового качества жизни. Но происходит «интеграционный восходящий поток» в строгой последовательности: от уровня к уровню, от этапа к этапу вверх - только так можно сохранить целостность процесса и связь взлетающих все выше проектов с «почвой».
Думается, самый увлекательный и много обещающий для нас, высоко идущий проект – Евразийский союз, - связь свою с «почвой», с изначальным мотивом к интеграции может поддерживать только через Союзное государство. Проще говоря, актуальность Евразийского союза будет тем сильнее, чем дольше сохранит свою актуальность Союз России и Беларуси. И это вовсе не ритуальное действо или заклинание, а обыкновенный геополитический практицизм. Именно этот союз двух славянских народов, (а еще лучше бы трех народов – не будем забывать и о перспективах реинтеграции Украины) несет в себе наш общий, евразийский, интеграционный код. Союз России и Беларусин является реальным современным воплощением идеи славянского единства, от которой и пошло единство евразийское.
Без славянского единства невозможно единство евразийское, ибо сама Евразия в таком богу противном случае распадается на самостийные геополитические осколки. Не более того…
Примечательный факт: стоило Союзному государству перейти от стадии деклараций к стадии реализации, т.е. от слов к делу, а именно – заработал Таможенный союз трех, сформировалось Единое экономическое пространство, - и как только в рамках этих объединившихся гигантских рынков России, Беларуси, Казахстана товарооборот сразу подскочил на треть, - так и наш Союзный договор приобрел совсем иные масштабы.
И приобрел геополитическое измерение.
Да, пока только измерение, а не значение, но дело вовсе не за горами. Значение он приобретет тогда, когда Евразийский союз из проекта станет юридически обязывающим документом, а, главное, политической реальностью. Произойдет ли это к 2015 году, как задумывают три президента, - зависит, кстати, и от успешности двустороннего Союза России и Беларуси! Согласитесь, даже если Таможенный союз и ЕЭП расцветут, как мы надеемся, полным экономическим и промышленным, инновационным цветом, но произойдет сие вдруг (паче чаяния!) без Союза России и Беларуси, то такой «оборот», а, точнее, размен одного интеграционного проекта на другой, не оставит шанса на долговременный расцвет. Ибо над долговременной перспективой интеграции, как дамоклов меч, будет висеть еще одна допущенная уже в новейшее время дезинтеграция. И, значит, будущее покажется участникам объединительного процесса инвариантным: в нем будет возможна и интеграция, и дезинтеграция. А с таким настроением, с такой «оглядкой» на прошлое ни в какое в объединительное будущее не вступают.
Впрочем, такой полунегативный вариант абсолютно умозрителен – и он просто невозможен! Как невозможен Евразийский союз без Союза России и Беларуси. Более того, ЕС будет выстраиваться вокруг уже существующего Союза, при всей его незавершенности, словно бы кристаллизоваться вокруг тонкого, но логически восходящего к интеграции остова – и обретать ту кровь и плоть, которой, порой так не хватало Союзу. Следовательно, ЕС и Союз взаимно дополняют друг друга. Да и сама идея Евразийского союза логически выросла из идеи Союзного договора.
Это верно как для российской, так и для белорусской политической элиты. Русские из союзной идеи вынесли для себя главное: если мы хотим возродитьВеликую Россию, если мы хотим, чтобы Россия вновь играла могучую геополитическую роль, мы должны сделать ее центром экономического притяжения на постсоветском пространстве. Но именно притяжения, когда ближние и дальние потенциальные союзники сами потянуться, как к точке экономического роста и зоне процветания. Это и есть та самая знаменитая «мягкая сила» в российском интеграционном исполнении. Сила, которая придаст России глобальное геополитическое влияние.
Перед белорусской политической элитой также открываются геополитические перспективы, и как раз через Евразийский союз. Только-только рождающийся, он уже сулит заманчивые международные возможности, и Беларусь, как инициатор его создания, не может не выйти на новый уровень внешнеполитических взаимодействий. И не задуматься над своими собственными геополитическими амбициями. Суть которых довольно проста, естественна и логична: играть заметную самостоятельную геополитическую роль в мире, будучи ключевым игроком в самом мощном и перспективном геополитическом объединении, каковым, несомненно, станет Евразийский союз.
Наверно, именно поэтому сегодня и звучит фраза белорусского лидера: «Беларусь не задворки Европы, а врата в Евразию».
Удивительно, но идее евразийского варианта интеграции, как только она была высказана Владимиром Путиным, а затем активно поддержана Александром Лукашенко, не только СМИ, но и все ответственные политические круги мира придали огромное значение. Впрочем, и безответственные – тоже. Но самое поразительное, высказанная двумя славянскими лидерами идея не ограничилась одним только мировым резонансом (а сколько высококлассных идей, ярко блеснув, уже канули в Лету!), она тут же, - по историческим меркам, мгновенно, - за полгода обрела политическую силу. И вот уже есть конкретный проект превращения только-только заработавшего Единого экономического пространства в Евразийский союз (новый ЕС).
Да, идея евразийства не нова, она с переменным успехом обсуждалась и муссировалась в кругах политологов на протяжении, как минимум, всего ХХ столетия. И с тем же неизменно-переменным успехом вдруг «прочно» забывалась, словно осознавая, что сама еще не созрела полностью, что еще не пришло ее время. А, точнее, еще не родились те силы и те условия, которые способны решить столь масштабную задачу – соединить Европу и Азию. А, главное, подарить центру всей нашей планеты, - гигантской Евразии, имеющей выходы на все морские коммуникации, - соответствующий ее масштабам и возможностям объединительный проект.
Так почему же нынче возрождение, вроде бы, подзабытой идеи получилось столь мощным и резонансным?
Да потому что слово, наконец, взяли не политологи, не теоретики от политики, - а практики! И более того, лидеры-практики, один из которых возглавляет крупнейшую страну мира, как раз и соединяющую в себе чисто географически Европу и Азию, и страстно желающую возглавить новый интеграционный процесс, а другой лидер – возглавляет страну пусть и не большую, но ключевую для этого самого интеграционного проекта. Страну, без которой ни сам проект, ни его успешность просто не будут приниматься к рассмотрению, ибо Беларусь, входящая в двусторонний Союз России и Беларуси, по определению является мерилом для любых более широких союзных амбиций Москвы – и психологически, и теоретически, и практически. Этим определяется прочная связь Союзного государства и самой идеи более масштабного Евразийского союза.
Как тем, что о Евразийском союзе (ЕС) заговорили президенты двух важнейших для постсоветской реинтеграции государств, моментально определилась и степень практического внимания, и безграничность всеобщего замешательства в стройных рядах мировых СМИ.
Впрочем, через некоторое время от Запада последовал «адекватный» ответ. Вернее, ответ в стиле Запада. Если раньше наши западные партнеры просто не замечали никаких интеграционных поползновений на постсоветском пространстве, то теперь заметили – что само по себе знак! – и отреагировали. Спектр реакции – от сдержанно-холодной до истеричной, когда устами Хиллари Клинтон было провозглашено: «Нас не обманешь, это - советизация!». Что ж, как говорится, у страха глаза велики, особенно если страх этот рудиментарный, унаследованный от времен «холодной войны».
Смыл же более сдержанной западной реакции сводится к двум скоропалительно сформулированным постулатам.
Первый: ничего у вас, наши евразийские партнеры, с евразийским проектом не выйдет, так же как и с БРИКС. Ибо в ЕС объединяются слишком разношерстные и разновеликие государства. Если расшифровать ЕС не как Евразийский союз, а как «Евросоюз», то становится абсолютно понятно, что наши европейские партнеры, по крайней мере, последовательны в своей непоследовательности. Действительно, трудно представить себе более «разношерстную», пользуясь европейской терминологией, и более разновеликую компанию, нежели собрание государств, на протяжении предыдущей тысячи лет враждовавших между собою, а ныне собравшихся под общие знамена Брюсселя. В этом отношении, государства, еще 20 лет назад составлявшие единый Советский Союз, гораздо ближе друг другу, чем они того иногда желают, и чем могут мечтать о себе даже члены единой «еврозоны». Одним словом, первый западный аргумент несостоятелен.
В отличие от второго западного аргумента, который звучит следующим образом: «Возможно, у вас что-нибудь и получится с вашей постсоветской реинтеграцией, но это «что-нибудь» не должно выходить за определенные рамки и масштабы». А точнее: Евразийский союз, если он паче чаяния и состоится, не должен быть ничем иным, как только лишь «региональным интеграционным проектом».
Звучит, вроде бы доброжелательно и даже разумно. Но только для самого Запада. И для его интересов. А как быть с нашими интересами?
Ну, прежде всего, мы не должны сдерживать себя рамками какой-то не нами придуманной региональной интеграционной субординации! Стремление ограничить нас на геополитическом пространстве региональной «полкой» отражает лишь то, что Евросоюз, а иже с ним и США, боятся нового интеграционного конкурента. В лице предложенного нами Евразийского союза, который в соответствии с российской «стратегией 2020» никоим образом не противопоставляется европейской интеграции, а, наоборот, нацелен на взаимную конвергенцию двух континентальных проектов в межконтинентальный. И, несмотря на это, а также на то, что мы говорим о Большой Европе в понимании де Голля, т.е. стремимся к подлинному и полномасштабному объединению в рамках паневропеизма, Запад по-прежнему воспринимает наш проект как альтернативу ему самому - Западу. И это, во-первых, говорит о том, как он в действительности видит наши размеры. И, во-вторых, это уже трудно объяснить «рудиментами давно прошедшей «холодной войны» - это уже вполне современная боязнь проиграть в новой геополитической конкуренции. Причем, проиграть раз и навсегда, ибо в отличие от Советского Союза, своим доминированием когда-то принудившего Европу пойти на политику разрядки и компромисса, в России и СНГ уже не тикает часовая «идеологическая бомба», дающая надежду Западу отыграться в «Овер-тайме», как во времена Рейгана и Буша.
Таким образом, само появление Евразийского союза как проекта, получившего благодаря четко заявленной политической воле, шанс на практическую реализацию, уже изменило ситуацию в геополитике. И более того, Евразийский союз, все мощнее набирая темп своего строительства, обретая плоть и кровь, а, главное, осознание своего значения, будет создавать и новую геополитическую реальность 21 века. А, возможно, и всего третьего тысячелетия.
И в этом можно вполне верить нашим западным партнерам. В оценках наших геополитических перспектив они всегда были склонны к недооценке, зато в оценке угроз своему собственному преобладанию в мире, наоборот, всегда и маниакально тяготели к преувеличению. И поскольку объективная истина лежит где-то посредине, мы можем легко отказаться от того, чтобы угрожать им в конкурентной борьбе. За нас это сделают наши успехи в интеграции. И те масштабы, которые очень скоро приобретет Евразийский союз, выйдя далеко за рамки регионального и даже межрегионального.
Глобальный макроуровень – вот единственный геополитический и экономический уровень, достойный Евразийского союза. И способный раскрыть его потенциал так, чтобы тот был не тормозом, а двигателем ускоренного развития государств, составляющих наиболее перспективный интеграционный проект современности. Ограничивать Евразийский союз рамками региональности, это все равно что ограничивать объединение России и Беларуси, - Союзное государство, - только экономической сферой.
Мы собрались не только торговать, но и строить! И, следовательно, нам нужна соответствующая нашим масштабам строительная площадка. А точнее вся Евразия. В центре которой – и не географически, а политически и экономически, - будет жить и генерировать новые идеи Союз Беларуси и России.
