Одной из самых обсуждаемых тем является «негативный настрой» общества. Государство обижается, что любые его действия не вызывают энтузиазма. Население, пресса и эксперты либо ругаются или издеваются над заявлениями или решениями тех или иных государственных органов и высокопоставленных чиновников. Опросы показывают, что высокий рейтинг имеет только президент Токаев, относительно высокие – палаты парламента. Правительство, министры, акимы – откровенно раздражают. Глобальные планы становятся мемами.Проблема, если подумать, возникла не сегодня.
Энтузиазм первых лет независимости немного спал во второй половине 90-х на фоне гиперинфляции, скандальной приватизации, начавшихся информационных войн и политических конфликтов. Нулевые обернулись экономическим ростом, повышением социального благополучия и, в принципе, торжеством политической стабильности.
Конец нулевых – мировой финансовый кризис, продолжающийся по сей день. Девальвации 2009, 2014, 2015, 2022 годов, показавшие критическую зависимость экономики от импорта и слабость национальной валюты. Карантин 2020 года, оставивший население один на один с произволом акиматом, силовиков и неэффективностью Минздрава. Попытка госпереворота 2022 г., когда страна выстояла только благодаря внешней помощи, сильно ударившая по мифу о стабильности.
Где ж тут взяться социальному оптимизму?
Хочется в этой связи обратить внимание на государственные стратегии – весьма показательный фактор.
В 1992 г. была обнародована Стратегия становления и развития Казахстана как суверенного государства. Несмотря на трудности первых лет независимость состоялась, национальный и политический радикализм удалось задвинуть на обочину и в Конституции 1995 г. были провозглашены такие ценности, как общественное согласие и политическая стабильность, а также казахстанский патриотизм – что еще пару лет назад казалось спорным.
В конце 1997 г. была провозглашена Стратегия развития Казахстана до 2030 года. Над ней немало поиздевались, но документ давал образ будущего, понятный и принятый практически всеми.
Через год пришел азиатский финансовый кризис, который немного раскачал видение будущего, и государство сделало упор на безопасность.
В 2003 г. была объявлена Стратегия индустриально-инновационного развития, которая вскоре провалилась, но на смену в 2010 г. пришла более популярная Госпрограмма по форсированному индустриально-инновационному развитию (ГП ФИИР). Одновременно с ней возникли «Дорожная карта бизнеса 2020» и Стратегический план развития до 2020 г.
А дальше пошла волна стратегий.
В 2012 г. были объявлены «Социально-экономическая модернизация – главный вектор развития» и «Социальная модернизация Казахстана» («20 шагов к обществу всеобщего труда»), а в конце года стратегия 2030 была объявлена досрочно выполненной и ее заменила Стратегия «Казахстан-2050». В 2013 г. объявлен переход страны к «зеленой экономике». В 2014 г. появился «Казахстанский путь-2050» (вхождение в число 30 самых развитых государств мира), а затем «Нұрлы Жол – путь в будущее» и Концепция вхождения столицы в рейтинг 10 лучших городов мира до 2050 г., в 2015 г. – «План нации – 100 конкретных шагов», Госпрограмма инфраструктурного развития «Нұрлы жол», в 2016 г. – Программа жилищного строительства «Нұрлы жер», в 2017 г. – «Третья модернизация Казахстана: глобальная конкурентоспособность», госпрограмма «Цифровой Казахстан», в 2018 г. – «Новые возможности развития в условиях четвертой промышленной революции», Стратегический план развития до 2025 г., «Пять социальных инициатив Президента», «Рост благосостояния казахстанцев: повышение доходов и качества жизни».
Стратегий, программ, концепций, доктрин стало столько, что население, СМИ и эксперты в них запутались окончательно. Чиновники не успевали начать реализовывать (хотя бы на словах) первую, как за ней следовала вторая, потом третья и так далее. Будущее превратилось в череду регулярно сменяемых уличных баннеров и окончательно утратило перспективу.
В 2021 г. появился новый Национальный план развития до 2025 г. и 10 нацпроектов, которые в 2023 г. тихо отменили в связи с объявлением «Экономического курса Справедливого Казахстана» (причем, даже не попытавшись отчитаться или обосновать). Было решено – пафоса поменьше, а горизонт планирования – покороче, но конкретики больше не стало. Зато резко выросло число концепций и доктрин – документов, еще менее обязывающих, чем программы и планы.
В идеологической сфере после конституции 1995 г. была принята Концепция формирования государственной идентичности, а вот попытка представить Доктрину национального единства (2010 г.) вызвала бурные споры, в итоге документ был заменен бессмысленно-компромиссным вариантом и потихоньку забыт через пару лет. В 2014 г. была провозглашена национальная идея «Мәңгілік Ел», на базе которой в 2015 г. возникла Концепция укрепления и развития казахстанской идентичности и единства, на следующий год – «Новая казахстанская мечта». Но в 2019 г. из-за смена руководства идеологического блока АП «Мәңгілік Ел» выпал из внутренней политики, а вместо него была провозглашена «Рухани жаңғыру» (с 2021 г. – «Ұлттық рухани жаңғыру»), которую официально забыли в 2023 г.
Новой парадигмой стала концепция «Новый Казахстан» (2022 г.), дополненная концепцией «Второй Республики», а затем – понятием «Справедливый Казахстан». Идеи, содержащиеся в этом новом концепте, в принципе, всем нравится. Вопрос в том, что экономико-идеологическая мешанина последних десятилетий негативно отражается на любых стратегиях и планах, тем более что уровень авторитета исполнителей оставляет желать лучшего.
Позитивному образу будущего должен соответствовать позитивный образ настоящего, а у него немного предпосылок для возникновения. Вопрос, все-таки, в людях: элита должна пользоваться доверием и уважением, а их же надо как-то завоевать...
