Несмотря на то, что центр мировой политики сегодня сместился в Сирию, внимание США к странам СНГ не ослабевает. Об этом свидетельствует недавний тур командующего силами США и НАТО в Европе Филиппа Бридлава по республикам бывшего СССР. 22-23 марта он посетил Грузию, а 24 марта – Молдавию, встретившись с их президентами и министрами обороны. И хотя главной темой переговоров, проходивших на фоне брюссельских терактов, стали вопросы безопасности и борьбы с терроризмом, на них постоянно присутствовала тема России, которая, по словам Ф. Бридлава, «в одностороннем порядке решила стать нашим противником».
Между тем в последнее время США пытаются переосмыслить свою политику в одном из ключевых регионов постсоветского пространства – Средней (Центральной) Азии, которая в свете роста популярности ИГИЛ и других радикальных исламистских движений способна стать еще одной головной болью России. Опубликованный доклад влиятельного американского «мозгового центра» – Фонда Карнеги за международный мир по американской политике в Центральной Азии содержит целый ряд довольно любопытных рекомендаций. В случае их практической реализации политика Соединенных Штатов в этом регионе может претерпеть довольно значительные изменения и стать гораздо более адаптированной к местным реалиям.
В политике США по отношению к Центральной Азии, в состав которой авторы доклада включают Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Туркмению и Узбекистан, аналитики Фонда Карнеги выделяют два этапа. Первый из них охватывает период с момента распада СССР и до терактов 11 сентября 2001 г. Основным содержанием американской политики в этот период была нейтрализация оставшегося на территории региона советского ядерного арсенала, поддержка суверенитета и территориальной целостности новых независимых государств, которым якобы угрожал российский «неоимпериализм», а также нарушение «трубопроводной» монополии РФ на экспорт центральноазиатской нефти и газа. Несмотря на провозглашение возвышенных целей, таких как достижение стабильности, безопасности, процветания и улучшение государственного управления, главным содержанием политики США в этот период фактически являлся отрыв региона от России, еще не оправившейся от последствий распада СССР.
Второй этап наступил после терактов 11 сентября 2001 г., когда в политике США по отношению к Средней Азии возобладали интересы, связанные с обеспечением операции в Афганистане. Размещение на территории региона военной логистической инфраструктуры заставило Штаты значительно ослабить усилия по продвижению демократии и прав человека, сконцентрировавшись на решении практических задач по обеспечению группировки в Афганистане. Средняя Азия при этом фактически перестала представлять для США ценность сама по себе, превратившись в плацдарм для обеспечения американских интересов к югу от Пянджа. Через территорию Средней Азии пролегала Северная распределительная сеть, которая в периоды обострения отношений с Пакистаном становилась единственным каналом снабжения Международных сил содействия безопасности (англ. ISAF). При этом в течение обоих периодов, как признают авторы доклада, американская политика по отношению к странам региона определялась целями и задачами самих США, будучи их функцией, и слабо учитывала интересы среднеазиатских государств.
Условия для наступления третьего этапа политики США, или политики 3.0, созрели в связи с усилением конкуренции Москвы и Пекина, а возможно, и других государств за влияние в регионе. По мнению аналитиков Фонда Карнеги, это соперничество побуждает страны Средней Азии стремиться к сохранению присутствия Запада, рассматриваемого ими как противовес России и КНР. Вообще конкуренция России и Китая в Средней Азии является лейтмотивом, красной нитью, проходящей через весь доклад. Столкнувшись с определенными трудностями в ходе осуществления собственной политики, эффективность которой ставится авторами доклада под сомнение, США, похоже, разглядели в гипотетическом соперничестве Москвы и Пекина шанс, который позволит им не только остаться в Средней Азии, но и по-прежнему играть здесь одну из ключевых ролей. Такая политика соответствует старому имперскому принципу «разделяй и властвуй», который становится актуален, когда империя по тем или иным причинам не может проводить прежнюю силовую политику.
В обозримом будущем на внутреннюю ситуацию в Средней Азии будут влиять пять факторов: преемственность руководства, экономические проблемы, коррупция и плохое государственное управление, политические репрессии, а также угроза исламского экстремизма. Значение этих факторов для каждой из стран региона будет различным. Так, смена руководства наиболее актуальна для Казахстана и Узбекистана, лидеры которых находятся в весьма преклонном возрасте, а их уход может спровоцировать внутреннюю нестабильность. Экономические проблемы скажутся на всех странах региона, так как связаны с падением мировых цен на основные экспортные товары – нефть, газ, хлопок и металлы, а также кризисом в России, где работает большая часть среднеазиатских трудовых мигрантов. Проблемы в экономике усугубляются коррупцией и неэффективной бюрократией, что снижает возможности местных правящих режимов обеспечивать базовые потребности своих граждан. При этом все страны региона в той или иной степени используют политические репрессии для борьбы с оппозицией.
Что касается угрозы исламского экстремизма, то в настоящее время она в основном является для региона внешней, так как большинство исламистских группировок типа «Исламского движения Узбекистана» или «Союза исламского джихада» эмигрировали в Афганистан, откуда и угрожают местным политическим режимам. Потенциально они могут воспользоваться внутренними неурядицами, вызванными экономическим кризисом или сменой высшего руководства. В то же время фактор исламского экстремизма часто используется политическим руководством для того, чтобы оправдать нарушение прав человека и гражданских свобод.
На этом фоне Средняя Азия переживает геополитический сдвиг, связанный со сменой доминирующих центров силы. По мнению аналитиков Фонда Карнеги, будущее региона определяют пять факторов: растущее влияние Китая, успевшего стать главным экономическим игроком, уход России, ослабленной экономическим кризисом, а также войнами на Украине и в Сирии, возрастанием международной роли освободившегося от санкций Ирана, продолжающимся конфликтом в Афганистане и снижением интереса со стороны Запада, который устал от афганской кампании и разочаровался в продвижении демократии. Позиции США при этом оцениваются как заведомо более слабые ввиду географической изолированности Средней Азии, отсутствия общих границ, ценностей, исторических, социальных, этнических связей и развитых экономических отношений. Все это определяет отсутствие у Соединенных Штатов сопоставимых с российскими, китайскими или иранскими интересов.
Политику США в регионе авторы доклада предлагают сделать более прагматичной и реалистичной, называя ее «офшорной балансировкой» («offshore balancing»). Смысл предлагаемых изменений состоит в избирательном использовании политических, экономических и военных инструментов для того, чтобы компенсировать геополитическое влияние соседних держав. С этой целью Штаты должны сконцентрироваться на шести основных направлениях: сменить страновые приоритеты, выбрав в качестве главного партнера Казахстан, признать интересы и возможности других внешних сил, отказаться от навязывания демократических реформ, найти правильный баланс между безопасностью и демократическими ценностями, избегать военного вмешательства, особенно против не угрожающих США группировок, и более эффективно использовать существующие рычаги воздействия на ситуацию. В перспективе влияние Запада в регионе все равно снизится, а его будущее аналитики Фонда Карнеги видят в экономической и политической орбите КНР, и, возможно, в рамках патронируемой Россией системы безопасности. Однако пересмотр проводимой ныне политики позволит американцам частично сохранить свое влияние.
Серьезные последствия для интересов России могут иметь сразу несколько выдвинутых авторами доклада предложений. На роль главного объекта внешнеполитических усилий США в регионе они рекомендуют Казахстан, хотя со времен выхода «Великой шахматной доски» З. Бжезинского (1997 г.) им считался Узбекистан. Причина этого состоит в экономической состоятельности Казахстана, сумевшего провести довольно удачные реформы и обладающего видением собственного будущего. При этом усиление влияния США в Казахстане грозит РФ негативными последствиями в политике, экономике и оборонной сфере. Астана является главным партнером Москвы по ЕАЭС, и от ее позиции во многом зависит успешность этого проекта. Дестабилизация же страны, которая нередко является результатом тесных отношений азиатских государств с США, может создать России гораздо более значимые проблемы в сфере безопасности, чем те, с которыми она недавно столкнулась на Украине.
Внушает тревогу и постоянное акцентирование в докладе реальных и мнимых противоречий, существующих в Средней Азии между Россией и Китаем. В соответствии со старой англосаксонской традицией эти противоречия, которые при умелом подходе можно создавать, развивать и усиливать, рассматриваются аналитиками фонда как инструмент для сталкивания двух крупных держав. Такая политика позволит играть на российско-китайских противоречиях, а при более активном подходе, подразумевающем создание конфликтов разной степени интенсивности, – существенно ослабить обе стороны. А если получится, то и вовсе уничтожить. Аналогичная тактика может быть использована и в отношении Ирана, потенциально обладающего в регионе сильными позициями. Смещение же акцентов с идеологических установок по продвижению демократии на практические результаты, по убеждению авторов доклада, сделает достижение этих целей гораздо более реалистичным.
