Конфликт между Астаной и Бишкеком по поводу китайской контрабанды, который на протяжении последних двух месяцев омрачает отношения между странами ЕАЭС, имеет довольно эффективное, хотя и не самое простое с технологической точки зрения решение. Речь идет о внедрении механизма прослеживаемости товаров на основе современных информационных технологий. Это позволит не только снять вопросы по поводу происхождения импортируемых товаров, которые задает Бишкеку Астана, но и решить целый ряд проблем с налоговыми поступлениями, наполняемостью бюджета и развитием целых отраслей промышленности внутри ЕАЭС.
Вопрос о борьбе с «серым» импортом поднимается в ЕАЭС далеко не первый раз и связан он отнюдь не только с Кыргызстаном. Не так давно наиболее острым был вопрос реэкспорта подсанкционных товаров (главным образом продовольствия) через Беларусь в Россию. Но если происхождение продовольственных товаров проследить сложно, поскольку у них можно просто поменять упаковку без изменения состава и качества самого продукта, то потребительские товары промышленного производства (электроника, бытовая техника, одежда, обувь и т.п.) контролировать гораздо проще, поскольку заменить содержание «обертки» в этом случае уже проблематично.
Внедрение системы отслеживания движения товаров по территории ЕАЭС потребует перестройки работы таможенных, налоговых и других контролирующих органов. Однако такой механизм позволит резко повысить эффективность контроля над трансграничным перемещением товаров, а возможно и решить проблему нелегального («серого») импорта.
Примером может служить рынок меховых изделий. Так, после введения обязательной маркировки верхней одежды из натурального меха специальными чипами, продажи меховых изделии в России с августа 2016 г. по июль 2017 г. увеличились по данным Минпромторга в шесть раз.
Ущерб от нелегального импорта государствам Союза исчисляется сотнями миллионов долларов. «Серый» импорт в дальнейшем превращается в экспорт в страны ЕАЭС и наносит прямой ущерб как конкурентоспособности соответствующих отраслей и предприятий, так и по прямым потерям по таможенным пошлинам, – прокомментировал ситуацию в середине октября министр финансов Казахстана Бахыт Султанов, – Об этом говорят и цифры: если взять таможенную статистику за 2016 г., по данным кыргызской статистики, импорт из Китая составил порядка $1,5 млрд. А по статистике КНР – $5,6 млрд. Расхождение – более $4 млрд».
В мае этого года Евразийская экономическая комиссия подготовила проект «Соглашения о механизме прослеживаемости товаров в рамках Евразийского экономического союза», который предусматривал разработку и внедрение такой системы. Согласно первоначальным планам, до 17 июля 2017 г. документ должен был пройти процедуру внутригосударственного согласования, о результатах которого планировалось доложить на заседании Совета ЕЭК до 17 августа. Но, как и следовало ожидать, процесс согласования документа, затрагивавшего интересы слишком большого числа государственных и коммерческих структур, затянулся.
В соответствии с соглашением, система контроля за движением товаров по территории ЕАЭС должна состоять из национальных подсистем и основываться на сборе данных из таможенных деклараций и других сопроводительных документов. Государственные структуры, в функции которых входит контроль над движением товаров, должны обмениваться между собой соответствующей информацией, что должно подтвердить «законность» их происхождения. При этом ЕЭК может устанавливать особенности функционирования механизма прослеживаемости в зависимости от особенностей таможенного декларирования и условий выпуска товаров.
Система предусматривает отслеживание 20 различных параметров: от кода страны происхождения, наименования и идентификационного номера продавца – до порядкового номера товара, сведений о пункте назначения и перемещении товара. Национальные информационные подсистемы должны обеспечить полноту, сопоставимость и подлинность передаваемых сведений, а органы, ответственные за отслеживание передвижения товаров, имеют право эти сведения запросить. Перемещение товара с территории одного государства ЕАЭС в другое без внесения сведений о нем в национальную подсистему не допускается.
Введение системы прослеживаемости товаров позволило бы решить многие проблемы, которые омрачают отношения между союзными странами. И избежать конфликтов, подобных развернувшемуся между Казахстаном и Кыргызстаном, или же недавних споров между Россией и Беларусью из-за поставок продовольствия.
Однако во внедрении этого механизма отнюдь не заинтересованы структуры, которые наживаются на нелегальном импорте и последующем реэкспорте товаров из Китая и других стран. Не исключено, что именно их позиция ведет к тому, что согласование механизма контроля за движением товаров постоянно откладывается.
В августе на заседании Евразийского межправсовета совета о необходимости внедрения этого механизма говорил премьер-министр РФ Д. Медведев, связавший данный вопрос с «цифровизацией» экономики. «Цифровая повестка связана и с механизмом прослеживаемости товаров, – отметил он, – Такой механизм нам крайне необходим... Очевидно, что прослеживаемость должна быть общей, и она не должна иметь закрытых сфер. Иными словами, прослеживаемость должна распространяться на все виды деловой активности. Рассчитываем, что внутригосударственные процедуры по соглашению о создании такого механизма будут завершены».
В проекте соглашения говорится о том, что правила функционирования системы являются для всех стран ЕАЭС едиными, и никакие оговорки к ним не допускаются. В противном случае механизм просто не будет работать, и новые таможенные конфликты, подобные кыргызско-казахскому, неизбежны. Поэтому разработка и запуск системы прослеживаемости товаров являются залогом успешного развития ЕАЭС.
