Китай и Россия завершают работу над дорожной картой, которая должна позволить странам достичь планки товарооборота в $200 млрд к 2024 г. Как отметили в Минэкономразвития России, важными направлениями развития сотрудничества станут электронная торговля и поставки сельхозпродукции. При этом особое внимание страны уделяют дедолларизации финансовых расчетов: в I квартале текущего года доля американской валюты во взаимной торговле упала ниже 50%. Последние тенденции в российско-китайских торгово-экономических отношениях и вызовы, которые стоят перед Москвой, проанализировал эксперт Центра изучения перспектив интеграции Владимир Нежданов. В последние годы наступление сентября в России означало время, когда политическая и экономическая элита страны сосредотачивалась на мероприятиях Восточного экономического форума. ВЭФ привлекает ведущих политиков и экономистов стран Азии, а делегация Китая традиционно
становится одной из крупнейших, предлагая разнообразную повестку сотрудничества. Однако в этом году пандемия коронавируса стала причиной отмены ВЭФ. Впрочем, учитывая стремительные изменения в мировой политике и экономике, отмена мероприятия не означает потерю возможностей, а наоборот – открывает перспективы перед российско-китайским экономическим и политическим сотрудничеством и расставляет новые приоритеты перед очередным форумом, запланированным на сентябрь 2021 г.
Москва и Пекин: изменения в торгово-экономическом сотрудничестве
Заветной целью торгово-экономических отношений России и Китая уже давно
стало достижение объема двусторонней торговли в $200 млрд. Хотя по итогам 2019 г. товарооборот сторон
составил рекордные $110 млрд, пандемия коронавируса замедлила движение к обозначенной цели. Российско-китайский товарооборот в первом полугодии 2020 г.
снизился на 5,6% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, составив $49 млрд. При этом экспорт в Россию сократился на 6% до $21 млрд, а импорт из России составил $28 млрд, снизившись на 5,3%.
С 2010 г. Китай остается крупнейшим торговым партнером России. Тем не менее, если рассматривать торговлю России с Европейским союзом как единым экономическим актором, тот
станет крупнейшим торговым партнером, товарооборот с которым в 2019 г. составил $260 млрд. Однако в последние годы Китай стремительно укрепляет свое положение во внешней торговле России. Его доля
заняла порядка 15,5% от общего объема российской внешней торговли в 2018 г., тогда как доля России во внешней торговле КНР составила 0,8%.
Что касается структуры товарооборота, по итогам 2019 г. более 73% российского экспорта
пришлось на минеральные продукты. Импорт России из Китая преимущественно составляют машины, оборудование и транспортные средства (57% в 2019 г.), текстиль и обувь (10%) и продукция химической промышленности (10%). Учитывая диверсифицированность поставок энергоресурсов в КНР,
очевидна однобокость торгово-экономических отношений, а значит, Китай получает больше влияния как покупатель, чем Россия как поставщик.
Параллельно с постепенным ростом торговых оборотов происходит дедолларизация торгово-экономических отношений Москвы и Пекина. Доля доллара в торговле России и Китая
упала на 5% в I квартале 2020 г. и впервые составила менее 50%, доля рубля сохранилась на уровне в 7%, доля юаня составила более 17%, а доля евро – более 30%.
Ускорение дедолларизации российско-китайской торговли связано с увеличением рисков экономического и политического давления США на Китай. Сегодня стремление к большей дедолларизации стало исходить от Пекина, что открывает новые возможности по интернационализации рубля.
Однако российский поворот на Восток наиболее всего заметен в банковской сфере. На конец марта 2019 г. Банк России больше всего своих зарубежных активов
разместил именно в Китае – 13,4% от объема всех золотовалютных активов, хотя вплоть до апреля 2018 г. безоговорочным лидером по географии распределения активов Банка России выступали США. Конкурентом Китая в этой сфере стала Япония, доля которой выросла до 10,2% к концу марта 2019 г. с 1,7% в 2018 г.
Наконец, противоречия России и Китая со странами Запада подталкивают стороны к созданию альтернативной международной межбанковской системы передачи информации и совершения платежей. КНР добилась больших успехов в интернационализации собственной системы трансграничных межбанковских платежей «CIPS». По состоянию на апрель 2020 г. «CIPS»
используется банками в 95 странах и регионах мира. Российская система «SFPS»
пользуется спросом исключительно в странах ЕАЭС. В этой связи Россия вынуждена больше полагаться на Китай, что
сделало Москву одним из крупнейших пользователей «CIPS».
И вместе невозможно, и врозь никак
Стремление России защитить собственный рынок и сохранить экономическое доминирование в ЕАЭС приводит к тому, что Москва и Пекин теряют возможности по углублению торгово-экономического сотрудничества. Президент России Владимир Путин
подчеркивал, что Россия выступает двигателем ЕАЭС и заключает скромные торговые соглашения с внешними партнерами для защиты своих наиболее слабых отраслей. Именно поэтому торговое соглашение между ЕАЭС и Китаем
не предполагает снижения тарифов.
Учитывая размеры китайской экономики, Россия, скорее всего, и дальше будет избегать создания зоны свободной торговли с КНР. Хотя эта стратегия политически понятна, она невыгодна России в долгосрочной перспективе. Чем дольше Россия откладывает углубление экономической интеграции с Китаем, тем больше опыта получают китайские производители машин и оборудования, укрепляющие свои позиции на мировых рынках.
В результате Москва может понести потери при более позднем решении о сближении с Пекином, поскольку будет вынуждена открывать рынки для куда более опытных и сильных китайских компаний.
Охранительная позиция России прослеживается и в инвестиционной сфере. О препятствиях для увеличения инвестиционной активности говорит скромное участие России в китайской инициативе «Один пояс, один путь». Несмотря на то, что Москва и Пекин заинтересованы в улучшении инфраструктуры в Евразии, Россия и Китай имеют всего несколько железнодорожных переездов и около двух десятков пограничных пунктов пропуска.
Время для размышлений
Благодаря переносу Восточного экономического форума на 2021 г. у России появляется дополнительная возможность для оценки достигнутых результатов и создания программы развития качественного торгово-экономического сотрудничества с Китаем.
Во-первых, Москве важно дать оценку состояния торговых отношений с Пекином. Россия преследует политические цели, стремясь достигнуть объема торговли с КНР в $200 млрд, наращивая его увеличением поставок энергоресурсов. Подобная стратегия приводит к увеличению зависимости российской экономики от ситуации на нефтяных рынках.
Во-вторых, развивая торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество с Китаем, России необходимо четко сформулировать, придерживается ли она охранительной позиции или же готова к углублению экономической интеграции.
Противоречия между политическими заявлениями о готовности реализовать сотни инвестиционных проектов и реальным выполнением менее чем десятой доли от намеченного объема может стать основой для сокращения взаимного доверия и опасений инвесторов.
Наконец, углубление дедолларизации вместе с успешным развитием китайской системы трансграничных межбанковских платежей «CIPS» может стать основой для создания российско-китайского финансово-экономического альянса. В пользу такой возможности говорит
появление цифрового юаня и
принятие в России закона о регулировании криптовалют. Подобное решение может быть выгодно обеим сторонам, однако Москве следует четко указать границы возможной экономической интеграции с Пекином, чтобы избежать противоречий в будущем.
