В течение ближайших пяти лет правительство Казахстана намерено увеличить валовый приток инвестиций в экономику. Для этого принята Национальная инвестиционная стратегия на 2018-2022 годы. Акцент в ней делается на привлечение прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в ориентированные на экспорт несырьевые сектора экономики. С этой целью совместно с Всемирным банком определены приоритетные отрасли, в которые целесообразно привлекать новые инвестиции.
Эти отрасли разделены на две группы: «отрасли с действующим потенциалом» (пищевая промышленность и АПК, глубокая переработка нефти, газа и полезных ископаемых, нефтехимия, металлургия, машиностроение) и «перспективные отрасли» (информационные и коммуникационные технологии, туризм, финансы). В стратегии определены 36 потенциальных стран-инвесторов, из которых 11 являются приоритетными (США, Россия, Великобритания, Германия, Франция, Италия, Китай, Япония, Южная Корея, Турция, ОАЭ). Для каждой из них разрабатывается индивидуальный подход и конкретный план действий, а также «предусмотрен комплекс мер по совершенствованию визового и миграционного режимов, условий по привлечению иностранной рабочей силы, а также налогового и таможенного законодательства».
С 2018 года ежегодно будет проводиться анализ реализации стратегии с проведением соцопросов. По их итогам будут – с разбивкой по регионам – публиковаться ежегодные доклады о состоянии инвестиционного климата. Составляется интегрированная в информационно-мониторинговую систему карта, в которую будут внесены перспективные и реализуемые инвестпроекты. Основным инструментом для привлечения инвестиций является государственно-частное партнерство.
Определены целевые индикаторы. Так, если по итогам прошлого года объем ПИИ составил 20,6 млрд. долларов, увеличившись по сравнению с 2015 годом на 40%, то к 2022 году ожидается увеличение:
Насколько все это реально? Для достижения этих параметров предусмотрено довести долю выделяемых государством средств на поддержку экспорта с нынешних 0,23% до 1% к ВВП. Тогда как, к примеру, в Китае этот показатель составляет 4,4%, в Канаде – 5,3%. Препятствием в развитии несырьевого экспорта является как высокая (сопоставимая со странами Африки) энергоемкость экономики Казахстана, так и низкая производительность труда с высоким моральным и физическим износом основных фондов.
Что бы ни говорили чиновники об успехах в реформировании экономики, в настоящее время стране экспортировать, кроме сырья и товаров с невысокой долей добавленной стоимости, практически нечего. Качественных перемен в структуре производства и экспорта в пользу товаров высокого передела не наблюдается. Более того, экономика характеризуется возрастающим несоответствием между разработанными правительством программами ее модернизации и гигантским перекосом в пользу сырьевых отраслей.
Ведь только с 2000 года в Казахстане разработано и принято множество стратегий и программ развития: Стратегия индустриально-инновационного развития, Стратегия территориально-пространственного развития, Стратегия развития транспортного комплекса, Стратегия устойчивого развития, программа «30 корпоративных лидеров Казахстана», программа развития сельских территорий, многочисленные «прорывные» проекты, кластерные программы. Ничего не скажешь – солидный задел. Однако если, согласно отчетам, в действие введены сотни новых предприятий, то по факту амбициозные планы остаются на бумаге, и никто за это не несет персональной ответственности.
В частности, прошло уже более 14 лет после принятия Стратегии индустриально-инновационного развития на 2003-2015 годы, но структура промышленности продолжает смещаться в пользу добывающих отраслей. А ведь ожидалось, что реализация этой программы изменит модель развития, позволит войти в число 50 наиболее конкурентоспособных стран.
Наглядный пример. Как известно, Казахстан продает за рубеж углеводороды и ввозит почти все продукты их переработки, в том числе полимеры и пластмассы. Изменить эту ситуацию должны были новые производства, которые планировалось создать в свободной экономической зоне (СЭЗ) «Национальный индустриальный нефтехимический технопарк» в Атырауской области. Эта СЭЗ была создана еще в конце 2007 года. Инвесторам в ней давали просто фантастические льготы по корпоративному и земельному налогам, налогам на имущество и добавленную стоимость, освобождали от уплаты таможенных пошлин на все завозимое оборудование.
Новый флагман отечественной нефтехимии с объемом производства 800 тыс. тонн полиэтилена и 450 тыс. тонн полипропилена в год должен был определить развитие экономики республики на десятилетия вперед. Выпуск первой продукции планировался в 2012 году. Причем вокруг гиганта отечественной нефтехимии должны были подобно опятам вырасти новые производства. Однако нефтехимического завода в СЭЗ как не было, так и нет.
Не помогла и разрекламированная властями как гигантский прорыв первая пятилетка (2010-2014 гг.) Государственной программы форсированного индустриально-инновационного развития (ГПФИИР), превратившаяся в программу строительства нескольких промышленных и энергетических объектов. Не произошло ни улучшения бизнес-среды, ни технической модернизации, ни развития науки и инноваций. Как отметил Нурсултан Назарбаев на совещании, посвященном реализации ГПФИИР, «мы не смогли создать критическую массу успешных индустриальных проектов, основанных на инновациях, современных технологиях, таких проектов, которые послужили бы стартовой площадкой для индустриальной революции».
Итог неутешителен: удельный вес обрабатывающей промышленности в структуре ВВП снизился с 11,3% в 2010 году до 10,9% в 2013 году, несырьевая доля экспорта упала с 30% до 20%. Похоже, такая же участь ждет и вторую пятилетку (2015-2019 годы) этой программы. И это понятно. В Казахстане сложилась сырьевая модель экономики, причем в значительно большей степени, чем во времена СССР, так как республика лишилась практически всего тогдашнего высокотехнологичного сектора.
Многочисленные мероприятия проводятся ради галочки, решение проблем оборачивается бесконечной говорильней чиновников с гордой демонстрацией ими красивых графиков и таблиц. Но объемы производства потребительских и инвестиционных товаров в стране до сих пор остаются малы, а доля продаж энергоносителей составляет практически две трети всего экспорта.
И очередная (теперь уже Национальная) инвестиционная стратегия вряд ли способна кардинально изменить ситуацию, если за 17 предыдущих лет в этом направлении не удалось достигнуть видимых успехов. Скорее всего, она пополнит ряды уже пылящихся на полках предыдущих стратегий и программ, став очередным документом благих пожеланий. Уроки из предыдущих невыполненных программ и стратегий не извлекаются, и рассчитывать на то, что подходы чиновников к решению ключевых проблем отечественной экономики радикально изменятся, не приходится.
